Рассказы и сказки для взрослых - Валерий Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И совсем без какоголибо перехода милиционер с рулеткой и намокшей («Черт, не тянется!») сигаретой, и заспанные небритые санитары с носилками…
– Ты кричал во сне.
– Ничего, медвежонок, это просто сон…
Он прижался к ней, как терпящий кораблекрушение хватается за… Ох уж эти метафоры! Сергей обнимал ее заспанную, и поэтому капризно—пассивную, но она уже отвечала на поцелуи. Серый полумрак рассвета делал ее детское лицо еще больше похожим…
– Ой, извините!..
Он обдал ее водой из лужи, что называется с ног до головы. Потом, после душа (Сергей привез ее к себе в номер, чтобы она смогла привести себя в порядок) в казенном халате, босиком, с чашкой кофе в руках…
– Ада.
– Странное имя.
– Моя мама была из этих… Дети цветов и рок-н-ролла.
Она улыбнулась, и на мгновение… Сколько лет назад? Глупый разговор, пролитый кофе, и слова, после которых… Прорыв во времени? Попытка номер два? Разве может эта девочка, лет на двадцать его моложе…
– Почему ты на меня так смотришь?
– Как?
– Странно как-то.
– Обман зрения. Уловки здешнего освещения, – они сидели в небольшом уютном кафе, пили вино, разговаривали.
Совпадение? Чтобы так улыбаться, так держать бокал, так щурить глаза.
– О нет, я совершенно свободна. Родители? Они в командировке. Что-то там ищут, наверно нефть или кости мамонтов. Муж? Какие глупости…
Опять этот смех.
– Не выключай свет, я хочу тебя видеть, – они были в номере.
Слишком много, чтобы… Это был ее жест. Она всегда так ставила ногу, когда хотела, чтобы Сергей снял с нее туфли. Он всегда снимал с нее туфли… Шнурки на ботинках не хотели развязываться, и ему пришлось слегка повозиться. Наконец, ботинки, джинсы, трусики…
– Перестань, щекотно, лучше иди сюда…
Опять этот смех! Ее смех, ее руки, ее губы, ее объятия…
– Я на день, не больше.
– Возьми меня с собой.
Его бросило в дрожь. Он отчетливо увидел… Небритые санитары с носилками. Лицо закрыто простыней, безжизненная рука и рукав ЕЕ куртки!
– Я только на день. Я позвоню… позвоню сразу же, как приеду.
Но откуда эта боль и тоска, это чувство потери? Ее куртка! Она лежала на заднем сиденье, рядом с термосом и бутербродами. Он остановился перекусить. Сергей прижался к куртке лицом и втянул в себя воздух… Что же это… Тебе ведь… да и знакомы вы всего…
Но перед глазами стояли носилки, а сердце… Он надел куртку, так казалось ближе… Куртка была маленькой. Плечи давило, рукава были почти по локоть. Не порвать бы… Пора. Если он поторопится…
Что-то большое бросилось под колеса. Он резко выкрутил руль…
Простыня! Белая, пахнущая больницей простыня, закрывающая лицо, мешающая дышать, мешающая смотреть… Простыня! Вот что ускользало от него во сне.
Дом с тысячей дверей
– Подходите, не стесняйтесь, достойные истории за достойное вознаграждение!…
В последнее время на базаре было полно разных клоунов, кто побирался, кто играл на чем горазд, а этот устроил настоящее представление. Так когда-то папа, который выращивал и продавал помидоры ради удовольствия, а часто и себе в убыток, любил кричать на весь базар:
– Кому помидоры! Кому хреновые помидоры! Самые хреновые помидоры на рынке! – и у него всегда была очередь.
Мужик был высокий, седой с длинными волосами и бородой, вылитый Лев Толстой. Он кричал на весь базар, но его предложение спросом явно не пользовалось.
Заметив мой интерес, он замахал мне руками, как старому другу.
– Подходи, не бойся, одна монетка – одна история. Оплата после рассказа.
– А если я не заплачу?
– Заплатишь. У меня для тебя есть история, за которую точно заплатишь.
– Ты уверен?
– А как, по-твоему, я не умер от голода?
Логично, – подумал я, а вслух спросил:
– У тебя много историй?
– Столько, сколько у тебя монет. Достойные истории за достойные монеты.
– И насколько достойные у тебя истории?
– Истории, как и монеты. У каждой свое достоинство. Одна достойна копейки, другая тысячи.
– А какое достоинство у той истории, что ты хочешь мне рассказать?
– А ты достань первую попавшую в руки монету, пусть нас рассудит случай.
Я засунул руку в карман и достал пять рублей.
– Смотри. Монета достоинством в пять рублей. Этим они и отличаются от нас. Вроде и пять рублей, но достоинство, мы же хоть и значительно больше… держи монету в руке, а я расскажу тебе историю о доме с тысячей дверей.
«Когда-то они любили друг друга. Их любовь была крепче самого крепкого камня, глубже самой глубокой впадины в океане, светлее чистого неба и сильнее самого страшного урагана. Но что-то они сотворили не так, что-то важное, необходимое, без чего любовь не может жить. Любовь похожа на редкую свободолюбивую птицу, что сама садится в распростертые ладони. Возможно, они сжали руки в кулак…
Их любовь начала угасать, таять на глазах, как тяжело больной человек. Сначала исчезла страсть, потом нежность, потом способность друг с другом молчать и быть вместе… В конце концов, остались только привычка, только вежливость, только уважение. Им больше не было интересно вдвоем. Они начали путешествовать, начали приглашать гостей, устраивать вечеринки, у него появилось много работы, у нее – свои дела. Они делали все возможное, чтобы спрятаться от понимания происходящего, старались не замечать отчуждения и возникшего одиночества, самого страшного из одиночеств – одиночества с ранее любимым человеком.
И вот однажды к ним пришло приглашение посетить «Дом с Тысячей Дверей», – так было написано в приглашении. Обычный конверт, обычный печатный текст, обычные билеты на самолет, а также подробное описание дороги. Это письмо пришло как раз в канун отпуска.
А почему бы и нет? – решили они, – почему бы и нет?
Сначала им не понравился дом. Большой, безвкусный, разляпистый, он был совсем неуместным посреди большого, но давно уже запущенного сада. Даже газоны не стриглись здесь, наверно, несколько лет.
– Зря мы сюда приехали, – пожалела она.
– Вернемся домой? – предложил он.
– Извините за беспокойство, – перед ними словно из-под земли возник мужчина средних лет, одетый в дорогой костюм, – я бы все-таки попросил вас заглянуть внутрь. Я понимаю, снаружи дом не бог весть что, но внутри… Уверяю вас, внутри это нечто совсем иное.
Он оказался прав, этот человек в дорогом костюме. Конечно, глупо было вестись на подобное приглашение, но еще глупее, преодолев все эти километры, развернуться и уйти, так и не заглянув внутрь.
И он не обманул. Внутри дом был построен из полупрозрачных кристаллов, причудливо отражавших свет, игравших тенями и тысячами отражений. К тому же дом постоянно двигался. Невидимый, чрезвычайно сложный механизм совершенно бесшумно приводил в движение его стены, окна, двери, которые то исчезали, то появлялись вновь. Каждое мгновение дом становился иным, и это не могло не захватывать дух. Поражали также размеры дома. Казалось, он мог вместить в себя целую вселенную, и все равно в нем бы осталось место для чего-то еще.
Каждая метаморфоза сопровождалась сюрпризом для гостей. Так за исчезнувшей в одно мгновение стеной мог появиться грандиознейший карнавал в Рио во всем своем великолепии, а буквально через несколько минут на смену ликующему городу приходила стихия – шторм в летнюю ночь с волнами высотой с гору. Здесь было все: богатство и бедность, балы и погони, встречи и расставания. Были женщины, мужчины, благородные вина, изысканные кушанья, опасные приключения… Они то встречались, то расставались, чтобы встретиться вновь уже в новой роли и при совершенно иных обстоятельствах. Это было бесконечное по своему масштабу театральное действо, причудливо совмещающее в себе сразу множество пьес. Он мог быть рыцарем, а она – прекрасной дамой, чья улыбка была высшей наградой турнира, он мог спасать ее от разбойников – прекраснейшую из принцесс и единственную дочь короля, или плыть за ней через океан в ветхом суденышке…
Конечно, были и другие женщины, было много красивых, очень красивых женщин, но, тем не менее, им всегда не доставало чего-то, что было у нее. Она тоже познала любовь многих мужчин – таковы были правила, но каждый из них казался всего лишь его тенью. К тому же каждое приключение освещало новую грань, новую черту, новую особенность, казалось бы, абсолютно знакомого человека. Они даже представить себе не могли, насколько они незнакомы.
И вот любовь вспыхнула вновь, да и как иначе? Ведь они были созданы друг для друга. Снова были слова любви и тот восхитительный блеск в глазах, который никогда не врет.
– Я больше не хочу здесь находиться – сказал он ей.
– Я тоже устала от всего этого.
– Пойдем?
Взявшись за руки, они направились к выходу.
Она вышла из здания (входная дверь была слишком узкой для двоих), когда его кто-то окликнул. На мгновение он обернулся, на одно лишь мгновение замедлил шаг, но этого мгновения было достаточно, чтобы между ними возникла стена. На этот раз они расставались навеки – таковы были правила.
